Оптимизация налогообложения и незаконный уход от налогов: в чем отличия

Журнал "Финансовый директор"
№ 7-8, июль-август, 2005 год
www.fd.ru 
http://www.fd.ru/article/14603.html

По материалам «круглого стола», проведенного редакцией журнала «Финансовый директор»

Проблема разграничения законных методов налоговой оптимизации и схем ухода от налогов в последние годы волнует финансовых руководителей практически любого предприятия. В настоящее время готовятся несколько законопроектов, призванных четко разграничить эти понятия. Однако вряд ли эти проекты в ближайшее время превратятся в законы. Чем же сейчас руководствуются налоговые органы при налоговых проверках и как сами налогоплательщики разграничивают оптимизацию и уход от уплаты налогов, мы попытались выяснить на «круглом столе» с участием представителей компаний, фискальных ведомств и независимых юристов.

Представители компаний:

Тамара Кудзина, руководитель Департамента налогового планирования и бухгалтерского учета компании «МИР»;

Антон Ходарев, финансовый директор ООО «ТК «Русский уголь».

Представители государственных структур:

Андрей Брусницын, советник налоговой службы РФ I ранга ФНС России;

Наталья Бурыкина, депутат Государственной Думы, председатель подкомитета по налоговому законодательству Комитета по бюджету и налогам Государственной Думы;

Сергей Разгулин, начальник отдела координации и контроля деятельности ФНС России, анализа и общих вопросов Департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Минфина России, государственный советник налоговой службы РФ I ранга.

Независимые эксперты:

Сергей Воропаев, директор по разрешению налоговых споров компании «Делойт и Туш СНГ»;

Вадим Зарипов, руководитель аналитической службы юридической компании «Пепе-ляев, Гольцблат и партнеры».

Оптимизация или уклонение?

В самом начале участники «круглого стола» высказали свое видение проблемы по определению грани налоговой оптимизации.

Антон Ходарев: «В нашей компании грань между налоговой оптимизацией и незаконным уходом от налогов проходит ровно по Уголовному кодексу РФ. Разрабатывая различные механизмы налоговой оптимизации, мы учитываем, что уход от налогов является как административно, так и уголовно наказуемым преступлением (ст. 199 УК РФ «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации»), соответственно незаконных методов налоговой оптимизации в своей работе мы не используем. Однако сказать, что мы никак не оптимизируем свое налогообложение, было бы неправильным.

Специфика работы нашей компании связана с периодическим отвлечением в оборот больших финансовых средств, поэтому мы стараемся максимально отложить уплату налогов, четко признавая свою обязанность эти налоги уплатить. На методах оптимизации налогообложения, применяемых в нашей компании, останавливаться не буду, но хочу показать, как определить пределы налоговой оптимизации на конкретном примере. Скажем, предприятия с целью минимизации расходов, связанных с наймом и оплатой труда персонала, заключают со своими работниками договоры по аренде у них автомобилей, компьютеров и других инструментов. Таким образом предприятие сокращает расходы, связанные с выплатой «зарплатных» налогов, таких как ЕСН. Данная схема, в принципе, представляется мне законной. Однако единственной целью таких операций является минимизация налогов, которая может быть воспринята налоговыми органами как уход от их уплаты. Поэтому существует высокая вероятность возникновения споров и судебных разбирательств. Отдельно хочу отметить, что компаниям достаточно сложно применять такую схему. Во-первых, не у всех сотрудников достаточно ценного имущества для таких операций, а слишком большой объем договоров аренды с физическими лицами практически однозначно вызовет заинтересованность контрольных структур. Во-вторых, экономя на ЕСН, компания теряет на НДС из-за невозможности принять к вычету «входной» НДС, поскольку договор аренды заключен с физическим лицом (неплательщиком НДС)».

Тамара Кудзина: «Наша компания занимается оптимизацией налогообложения уже более двух лет. Мы не используем в своей работе методы, балансирующие на грани УК РФ, наоборот - выбираем более разумные подходы. Поскольку наша компания осуществляет различные виды деятельности — это и торговля, и предоставление в аренду недвижимости, - то в зависимости от вида деятельности мы выбираем тот или иной вариант учетной политики. Например, используем метод начисления НДС «по оплате», максимально отодвигая момент уплаты налога».

Сергей Разгулин: «Я считаю, что грань между законной оптимизацией и незаконным уходом от налогов определяется методами, которые налогоплательщик использует с целью минимизации налоговых обязательств. Если выбор таких методов предоставлен налогоплательщику законом, например выбор учетной политики, переход на специальные режимы налогообложения, использование различных налоговых льгот, то их применение говорит об оптимизации налогообложения. Если же налогоплательщик использует подложные документы, не ведет бухучет или фальсифицирует его данные, то это является уголовным преступлением — уклонением от налогообложения».

Андрей Брусницын: «Я согласен с позицией Сергея и хочу добавить, что для определения пределов оптимизации в конкретных случаях важен приоритет хозяйственной цели. Иначе говоря, если реальная цель налогоплательщика — осуществление предпринимательской деятельности, направленной на получение дохода, независимо от выбранных методов ее ведения, а не минимизация налогообложения, то он действует в соответствии с законом. Если же все действия предпринимателя направлены на снижение налогового бремени и достижение этой цели не оправданно с точки зрения ведения бизнеса, не соответствует сложившимся на предприятии договорным отношениям, обычаям делового оборота, то такие действия налогоплательщика могут квалифицироваться как уклонение от налогов. Например, компания намеревается заниматься двумя видами лицензируемой деятельности. При этом законом запрещается наличие двух таких лицензий у одной организации. Тогда компания создает аффилированную структуру, и они распределяют лицензии между собой. В целях создания единой системы управления предоставляемыми услугами создается единый центр в одной из компаний.

Следовательно, управляющая компания берет на себя обязанности по обеспечению предоставления услуг, лицензия на оказание которых находится у дочерней структуры. В рамках такой деятельности управляющая компания ведет клиентскую базу, расчеты с контрагентами за оказанные дочерней структурой услуги и другие операции. При этом по соглашению с дочерней структурой регулярно производит расчеты за оказанные услуги. Представляется, что избранная форма взаиморасчетов создавалась в целях легального ведения бизнеса и получения прибыли от двух видов деятельности, которые нельзя было совместить в одной компании, и не имела своей целью минимизацию налогообложения».

С представителями государственных структур согласились и независимые эксперты Вадим Зарипов и Сергей Воропаев, указав, что приоритет хозяйственной цели является важнейшим критерием определения границ между налоговой оптимизацией и уходом от налогов. Однако не менее важным критерием является приоритет содержания над формой, то есть что и как делает налогоплательщик для минимизации налогообложения. Как отметил Вадим Зарипов, «если реальная экономика процессов одна, а выдается она за другую, то есть создается видимость, некая ширма, то, конечно же, это не оптимизация, а уклонение от налогов в изощренной форме. Однако на практике определить границы дозволенного поведения бывает довольно сложно, так как часто правомерная минимизация налоговых платежей и уход от налогов идут рука об руку и грань между ними незаметна и неочевидна».

Сергей Воропаев показал границу между оптимизацией налогообложения и уходом от налогов на примере: «С целью минимизации налога на имущество предприятие, имеющее в собственности дорогостоящее имущество, продает его компании, применяющей специальные режимы налогообложения (например, упрощенную систему налогообложения - УСН), продолжая использовать это имущество по договору аренды. Такую ситуацию можно считать оптимизацией налогообложения, если договор купли-продажи льготнику и договор аренды соответствуют всем существенным признакам таких договоров и реально исполняются по рыночным ценам. А если, например, имущество было продано за бесценок и арендная плата за него нереально мала, то это схема ухода от налогов, так как в данном случае предприятие никакой другой цели, кроме как минимизации налогообложения, не преследует».

Таким образом, в ходе проведения дискуссии участники «круглого стола» выделили два важнейших критерия, которые позволяют отличить законную оптимизацию от незаконных схем ухода от налогов:

• цели, которые налогоплательщик преследует при осуществлении хозяйственной деятельности (доктрина деловой цели);
• законность методов достижения поставленной цели.

Обсуждение конкретных методов оптимизации

Далее участники «круглого стола» перешли к обсуждению конкретных схем налогового планирования, чтобы на конкретных примерах попытаться обозначить границы между оптимизацией и уклонением от уплаты налогов. В первую очередь были высказаны мнения об использовании упрощенного режима налогообложения в целях налогового планирования. Напомним, что с использованием УСН минимизация происходит, как правило, по следующим направлениям:

1. Компания дробит свой бизнес, чтобы каждое подразделение соответствовало определению малого предприятия и платило налоги по упрощенной системе.
2. Холдинг создает предприятия, работающие по упрощенной системе, для выполнения сервисных функций (уборка офисов, погрузоч-но-разгрузочные работы, техническое обслуживание оборудования).
3. Предприятие реализует продукцию через фирму, находящуюся на УСН, продавая ей продукцию с минимальной наценкой, чтобы перевести налоговую нагрузку на организацию «на упрощенке».

Первой по этому вопросу высказалась Тамара Кудзина, которая считает, что российское законодательство не запрещает использовать такие методы в своей работе, однако реально экономить налоги, используя УСН, могут лишь малые и средние предприятия: «Если компания крупная, то ей уже не имеет смысла дробиться. Во-первых, это трудоемко и приводит к увеличению документооборота на предприятии, что потребует привлечения дополнительного бухгалтерского персонала. Штат разрастается, и затраты на него растут. Во-вторых, если предприятие готово выходить на большой рынок и привлекать крупных покупателей, то использование УСН может привести к оттоку их части из-за невозможности получения «входящего» НДС».

Антон Ходарев: «Я считаю, что упрощенный режим налогообложения может эффективно использоваться в холдинге, состоящем из предприятий, применяющих общий режим налогообложения, например с целью минимизации ЕСН. Обычно создаются несколько организаций, применяющих упрощенный режим налогообложения. Сотрудников с их согласия увольняют путем перевода в созданные организации и заключают договор на оказание возмездных услуг. В результате налоговая база частично снижается. Однако при применении такой схемы важно помнить, что обязанности сотрудников в новых предприятиях по условиям заключаемого договора должны быть шире тех, которые они выполняли, находясь в штате компании, — только в этом случае можно говорить о законности такой оптимизации. В настоящее время данный метод успешно используется на ряде наших предприятий».

Тамара Кудзина: «Вывод сервисного персонала, например уборщиц, в предприятия, использующие упрощенный режим налогообложения, позволяет минимизировать налоги, применив закон, не нарушая его. Кроме того, имея собственные предприятия, оказывающие такие услуги, компания уменьшает затраты, так как это намного дешевле, чем привлекать кого-то со стороны».

Независимый эксперт Сергей Воропаев поддержал представителей бизнеса. По его мнению, если компания, учитывая объемы определенной деятельности, например услуг сервисного персонала, выводит ее в отдельную организацию, и это действительно обособленное юридическое лицо, реально оказывающее данные услуги, то проблемы нет, пока это соответствует фактическим отношениям сторон. Сергей Воропаев также подчеркнул, что в данном случае единственной целью является оптимизация налогов, однако налоги - это тоже часть затрат предприятия, и в рамках предпринимательской деятельности такие действия являются допустимыми. В то же время, если дробление на компании происходит только по критерию «размер», а все предприятия ведут одну деятельность и централизованно управляются, то единственной целью такого дробления является уклонение от налогов, соответственно законность этих методов сомнительна. Если же бизнес дробится по различным профилям и это связано с оптимизацией хозяйственной деятельности, приближением производственных мощностей к рынкам сырья или сбыта и т. д., то это законно, даже если совокупная налоговая нагрузка уменьшается.

Сергей Разгулин: «На мой взгляд, специальные режимы налогообложения нельзя рассматривать как некие налоговые льготы. Это особый порядок исчисления и уплаты налога. Другое дело, когда, используя предусмотренное, например упрощенной системой налогообложения, освобождение от уплаты ЕСН, фирма подменяет трудовые отношения со своими сотрудниками, которые зарегистрировались в качестве индивидуальных предпринимателей, отношениями по договору подряда. В этом случае выгода, которую извлекал налогоплательщик при данном способе оптимизации, будет изъята в виде доначисления налога, штрафов и пеней. Если же будет установлено, что единственной целью налогоплательщика был уход от налогов, то есть никаких услуг не оказывалось, то сделка может быть признана недействительной, а действия налогоплательщика — преступными».

Указал на опасность использования схем с УСН и независимый эксперт Вадим Зарипов. Он подчеркнул, что если компания разделяется на две, чтобы получить налоговый эффект, и это единственная деловая цель, то налицо будет уклонение от налогов. Доктрина деловой цели предполагает, что такой целью не может признаваться одно лишь уменьшение налогов. Деловой целью, например, может быть повышение эффективности управления затратами. Это относится и к переводу сотрудников в штат других организаций. Он должен быть коммерчески обоснован, а действия налогоплательщика - обусловлены реальными экономическими причинами, но никак не налоговыми. Свои слова Вадим Зарипов подкрепил появившейся арбитражной практикой, когда суды приходят к выводу, что сотрудники, выведенные в штат другой организации, применяющей специальный режим налогообложения, фактически являются работниками фирмы, из которой были выведены, несмотря на наличие договоров управленческого консалтинга, и подтверждают правомерность доначисления налогов налоговой инспекцией (см. постановления ФАС Северо-Западного округа от 14.04.04 № А66-6278-03 и № А66-8842-03).

Затем участники дискуссии обсудили правомерность использования офшоров в целях налогового планирования.

Наталья Бурыкина: «Что касается внутренних офшоров, то я считаю, что необходимо соблюдать некий «предел цинизма» при оптимизации налогов. Если бы у компаний были нормальные инвестиционные соглашения с регионами и они осуществляли там реальную хозяйственную деятельность, то никаких налоговых проблем у них не возникало бы. Однако если оптимизировать налоги по принципу «я всегда договорюсь со всеми», то можно взять свои заводы в Башкирии, сдать их в аренду на Байконуре и получать баснословные прибыли, практически не уплачивая налоги. Такая схема незаконна. Хочу отметить, что государство ведет постоянную борьбу с такими схемами, результатом которой стало искоренение внутренних офшоров.

Что касается внешних офшоров, то если компания транснациональная и использование внешних офшоров является одним из важнейших аспектов ее успеха, государство не будет препятствовать оптимизации налогообложения. Например, наши нефтяные компании до 2002 года продавали сырье «своим» фирмам по трансфертным ценам. Схема потеряла актуальность в связи с введением фиксированной рублевой ставки НДПИ. В результате государство получило возможность получать дополнительный доход».

С такой позицией согласились Сергей Разгулин и представители бизнес-сообщества.

Андрей Брусницын: «Усиление контроля за применением офшорных схем связано именно с тем, что деятельность организаций в указанных зонах в большинстве случаев была направлена исключительно на уклонение от налогообложения и не имела ничего общего с необходимостью ведения бизнеса именно в этих зонах. Что же касается внешних офшоров, то они представляют собой еще и опасность выведения существенных ресурсов из экономики государства. Поэтому вполне понятно, что любое государство, заботясь о развитии экономики и привлечении инвестиций, устанавливает повышенный контроль за использованием внешних офшоров и пытается определить, насколько экономически оправданны те или иные операции».

Антон Ходарев: «На мой взгляд, офшор -обычный финансовый инструмент, который можно и нужно использовать, но только в том случае, если это необходимо и оправданно. А риски по использованию офшорных схем в России велики, особенно если учесть, что налоговики в большинстве своем относятся к ним негативно».

Независимый эксперт Вадим Зарипов разделил мнение о государственническом подходе к данной проблеме: «Действительно, необходимо защищать наших российских производителей. Однако использовать офшоры в своей деятельности в настоящее время очень опасно. Неизвестно, как завтра будут квалифицироваться те схемы, на которые сегодня государство «закрывает» глаза и которые еще сегодня считаются законными».

Затем дискуссия коснулась так называемой «инвалидной» схемы. Напомним ее суть. В соответствии с российским законодательством общественные организации инвалидов (ООИ) и организации, чей капитал состоит только из вкладов ООИ, в которых среднесписочная численность инвалидов составляет не менее 50%, а их доля заработной платы в фонде оплаты труда - не менее 25%, могут не облагать ЕСН выплаченные в пользу каждого физического лица суммы, пока они не превысят 100 тыс. руб. в год (подп. 2 п. 1 ст. 239 НК РФ). Используя эту льготу, ООИ предлагают фирмам следующую схему минимизации ЕСН. Предприятие, оптимизирующее налоги, увольняет своих сотрудников, а ООИ создает дочернюю компанию, куда и переводятся сотрудники. Далее заключается договор аутсорсинга персонала, то есть переведенные сотрудники приступают к работе в той же фирме, где и работали, но реально числятся в дочерней компании ООИ. Такая схема позволяет оптимизировать не только ЕСН, но и НДС, и налог на прибыль.

Большинство участников «круглого стола» пришли к выводу об опасности использования этой схемы и отказе от нее в ближайшее время.

Сергей Разгулин: «Налоговые органы при проверке таких организаций могут усомниться в реальности подобных сделок, поскольку работники сначала числились в коммерческой организации, а затем были переведены в дочернюю структуру ООИ. Соответственно, сделка может быть признана ничтожной¹. В тех случаях, когда организации «раздувают» свой штат за счет привлечения инвалидов, реально не осуществляющих трудовые функции, инвалиды приглашаются для дачи свидетельских показаний о выполняемой работе. Если выяснится, что используются лишь данные инвалида с целью получения льгот, то организации не только откажут в льготе, но и доначислят налог, пени и штраф».

Наталья Бурыкина: «Я считаю, что доказать нереальность данной операции налоговым органам будет очень сложно. Факт осуществления работниками трудовой функции в дочерней компании ООИ может быть подтвержден хотя бы тем, что работники ежемесячно получают зарплату в данной организации. Хотя схема сама себя изживает. Использовать ее в полной мере не позволяет именно ограничение суммы выплаты в пользу каждого работника в 100 тыс. руб.».

Далее была проанализирована так называемая «страховая» схема. Напомним ее суть. Предприятие по договору страхования жизни под видом страховых взносов перечисляет страховой компании заработную плату своих работников. Последние получают часть заработной платы в виде страховых выплат. По поводу законности данной схемы участники «круглого стола» пришли к единому мнению, которое озвучила Наталья Бурыкина: «В настоящее время существенно сократилась возможность использования таких схем в связи с тем, что теперь взносы по страхованию жизни можно отнести на расходы организации, только если договор заключен не менее чем на 5 лет и в течение этого периода не осуществляются выплаты в пользу застрахованного лица (ст. 255 НК РФ). В будущем планируется увеличить этот срок до 15 лет, в результате чего страхование жизни у нас перестанет восприниматься как инструмент минимизации. Я считаю, что использование данной схемы в целях мотивации персонала вполне законно. Если же организация единственной целью ее использования считает минимизацию налогообложения, то такая схема очень рискованна. Хочу отметить, что чем больше предприятия будут использовать такие схемы, тем меньше у государства возможностей для реального снижения ставки ЕСН».

Борьба с уклонением

Следующим вопросом дискуссии стала важная для всех налогоплательщиков тема — методы борьбы с уклонением от уплаты налогов. Андрей Брусницын: «Основные инструменты налоговых органов по выявлению незаконных схем уклонения - это налоговые проверки. Никаких указаний по поводу приоритетных направлений проверок у налоговых органов нет. В каждом конкретном случае они пытаются установить все возможные обстоятельства дела, реальность и цель осуществления тех или иных операций, а также соответствие использованных методов положениям закона. И если в ходе проверки появляются какие-то факты, свидетельствующие о возможном применении схемы, то проводятся контрольные мероприятия, в рамках которых «вскрывается» вся схема в целом. Одним из важных инструментов такого контроля является возможность назначения встречных проверок контрагентов с целью выявления вероятных несоответствий информации и правонарушений. Также налоговые органы обладают правом опросить свидетелей, осмотреть помещения налогоплательщика, используемые для осуществления предпринимательской деятельности, привлечь специалистов и экспертов. Налоговые органы сотрудничают с правоохранительными органами в соответствии с законодательством, а также заключенными межведомственными соглашениями.

Далее собирается доказательная база для обращения в суд, и уже в суде налоговые органы пытаются доказать, что имело место незаконное уклонение от уплаты налогов. В настоящее время много незаконных методов используется при экспортных операциях с целью незаконного возмещения НДС. Например, организации выстраивают сложные цепочки по приобретению товаров, включающие десять и более поставщиков, маскируя среди них подставную фирму. Если это будет установлено налоговым органом и суд сочтет такие доказательства обоснованными, то, несмотря на то что организация выполнила все условия, необходимые для возмещения НДС, ей будет отказано в таком возмещении. Если же суд решит, что предприятие попало в такую ситуацию случайно и будет установлена ответственность третьих лиц, то никаких налоговых последствий для фирмы не будет».

Вадим Зарипов: «Хотя представитель ФНС утверждает, что нет приоритетных направлений проверок, исходя из моей и судебной практики могу сказать, что наиболее тщательно будут проверять налогоплательщиков, которые используют векселя, уступки, зачеты и другие неденежные формы расчетов. Беспроцентные займы, «молодые» поставщики, наличие общих учредителей в разных организациях и другие признаки взаимозависимости, счета в «проблемном» банке - все это также рассматривается налоговиками как признаки возможной налоговой оптимизации. Например, в одном из дел основанием для отказа в возмещении НДС послужили в совокупности такие факты: экспортер, его поставщик и организация - переработчик сырья учреждены одним и тем же физическим лицом, причем адреса двух из этих организаций совпадают, цена сырья значительно завышена, а под видом алюминиевого сырья транспортировались пакеты стальных отходов. Чтобы выявить эти факты, инспекция проверила всю цепочку последовательных сделок (постановление Президиума ВАС РФ от 08.02.05 № 10423/04)». Тамара Кудзина: «Я согласна с Вадимом насчет банков. Наша компания держала счета в одном банке, который в свое время обанкротился, и наши деньги были заморожены. Мы узнали об этом немного позже. Налоговая инспекция отказалась принять перечисленный налог на основании того, что в расчетах использовался «проблемный» банк».

Вопрос добросовестности налогоплательщиков

В завершение на обсуждение был вынесен вопрос определения добросовестности предприятий.

Наталья Бурыкина: «Я считаю, что делить налогоплательщиков на добросовестных и недобросовестных недопустимо. Есть просто налогоплательщик, а степень его добросовестности или недобросовестности — это предмет судебного разбирательства».

Вадим Зарипов: «Судя по складывающейся арбитражной практике, недобросовестным может оказаться любой налогоплательщик. За последние два года была масса громких дел и экономических трагедий. В настоящее время в связи с протекционистской политикой государства налоговые органы на многое закрывают глаза. Однако завтра при неблагоприятной экономической конъюнктуре многие сегодняшние схемы могут быть признаны противозаконными. Поэтому для обеспечения безопасности налогоплательщиков в будущем необходимо прописать в законе критерии, разграничивающие уклонение от оптимизации. Они станут ориентирами и для налогоплательщиков, и для налоговых органов, и для судов, которым тоже нужны хоть какие-то правовые основания для вынесения решений».

Сергей Воропаев: «Конечно, некая избирательность по отношению к налогоплательщикам у нас присутствует, но без нее невозможно было бы государственное управление. Например, существуют конституционные принципы всеобщности налогообложения, юридического и фактического равенства налогоплательщиков и т. д., которые обязательны для законодательной власти, то есть не должны приниматься законы, допускающие избирательный подход. С исполнительной властью ситуация иная: кому будет хорошо, если со всеми произойдет то же, что и с «ЮКОСом»? Недаром же исполнительная власть обладает правом контроля, а не обязана, например, императивно проверять всех налогоплательщиков раз в год по всем налогам. Думаю, что для уменьшения избирательного подхода было бы неплохо конкретизировать в законе критерии, которые позволят провести более четкую грань между законной и незаконной оптимизацией, хотя прописать детально все схемы ухода от налогов просто невозможно».

Сергей Разгулин: «По моему мнению, наиболее острой является проблема «пограничной» ситуации, когда формальное соблюдение закона налогоплательщиком, то есть совершение им действий, не запрещенных законодательством, приводит к ущербу для бюджета. При таких обстоятельствах безоговорочное отнесение действий либо к оптимизации, либо к уклонению не представляется возможным и большинство конфликтов может быть разрешено исключительно в судебном порядке. Задача законодателя - создать препятствия для злоупотребления правом. О некоторых примерах такого ограничения, в частности о договорах страхования, сегодня говорилось».

Наталья Бурыкина: «Сначала необходимо сделать все главы НК РФ на порядок качественнее, и только после этого можно приступать к определению таких критериев. Я согласна с Сергеем Воропаевым, что все случаи оптимизации или использования схем описать невозможно. Однако необходимо учитывать, что не всегда это нужно делать - все зависит от конкретной ситуации. Кроме того, нельзя забывать, что жизнь не стоит на месте, и те законы, которые мы формируем, всегда будут на шаг позади. В этой связи возникает некий пробел, которым и пользуются налогоплательщики. Учитывая все вышесказанное, считаю, что описывать схемы и зафиксировать их в законе невозможно и не нужно. Поэтому я с некоторой долей скептицизма отношусь к инициативе администрации президента о проведении конкурса для подготовки законопроекта о разграничении понятий «налоговая оптимизация» и «уклонение от налогообложения».

В заключение «круглого стола» участники кратко обсудили, как действовать налогоплательщикам при оптимизации налогов, чтобы не быть обвиненными в недобросовестности. Озвучил мнения участников Вадим Зарипов: «В первую очередь налогоплательщикам не стоит обманывать государство и выдавать желаемое за действительное, то есть это вопрос соответствия правовой формы и экономического содержания проводимой сделки.

Государство в свою очередь должно дать шанс налогоплательщикам предотвращать налоговые конфликты и предоставить условия для цивилизованного налогового планирования. Для этого необходимо, во-первых, чтобы налоговые инспекции давали нормальные, а не формальные ответы на запросы, и в целом были более открыты и информационно доступны.

Во-вторых, следует создать институт предварительных заключений налоговых органов о налоговых последствиях сделок. В этом случае компании, начиная, например, крупный инвестиционный проект, будут твердо знать, какие налоговые последствия он за собой повлечет.

И самое главное - меры, которые использует государство в борьбе с недобросовестными налогоплательщиками, никак не должны сказываться на добросовестных налогоплательщиках».

Материал подготовлен экспертом журнала Ольгой Васильевой

---

¹ Понятие ничтожных сделок содержится в статьях 168-170 части первой Гражданского кодекса РФ. Согласно законодательству сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. При наличии умысла у обеих сторон такой сделки в доход государства взыскивается все полученное ими по сделке. - Примеч. редакции.

Опубликовано согласно правовой информации:
 http://www.fd.ru/info/1533.html